Главная Творчество Sunset Boulevard

Sunset Boulevard (Бульвар Сансет)

Постановка начинается с увертюры, где звучат несколько тем, появляющихся позже в спектакле. Глазам зрителей предстает внутренний дворик роскошного особняка, бассейн, и в нем – тело молодого человека. Раздается голос Джо Гиллиса, рассказывающий, что в этом доме произошло убийство, и убийца – “величайшая в мире актриса”. От толпы зевка отделяется мужчина – это сам Джо. Он предлагает познакомиться с реальными фактами и начинает рассказ. Прием введения рассказчика вообще очень распространен – так, в роли рассказчика выступает и Иуда в “Иисусе Христе - Суперзвезде”, и Че в “Эвите”.

Действие переносится на шесть месяцев назад, и Джо, молодой сценарист, рассказывает о том, как он только что приехал в Голливуд. Звучит песня “Let’s Have Lunch” (“Давай позавтракаем вместе”). Джо присоединяется к толпе таких же молодых людей, рассчитывающих пробиться в Голливуде. По дороге к продюсеру, у которого он надеется найти работу, его атакуют двое из службы проката автомобилей: Джо не заплатил за машину. Но пока он находит способ отделаться от них. По дороге он встречается со старыми друзьями, которые как-то закрепились, но они не могут ему помочь. А его агент считает, что на Джо не стоит тратить время. У продюсера Шелдрейка он знакомится с Бетти Шейфер, работающей на студии и давшей уничтожающую рецензию на его сценарий. В итоге Шелдрейк также оставляет его без работы. Джо собирается покинуть студию в какофонии обрывков бесчисленных телефонных разговоров и снова натыкается на Бетти, которая говорит ему, что один из его сценариев ей действительно понравился, и она попробует предложить его Шелдрейку. Однако Джо гордо отказывается. Но в итоге они все же договариваются о встрече – и за это Бетти отвлекает поджидающих Джо и его машину горилл. Джо уезжает.

Звучит центральная тема мюзикла, и Джо видит перед собой роскошный особняк на бульваре Сансет. Он решает спрятаться там от преследователей. Он ставит машину в пустой гараж и входит в дом, тоже кажущийся пустым. Неожиданно он слышит голос хозяйки, и неведомо откуда взявшийся дворецкий провожает его в гостиную, ни о чем не спрашивая. На стенах повсюду развешаны фотографии, а у дальней стены стоит орган. Дворецкий удаляется, и вскоре появляется сама хозяйка – Норма Дезмонд. На ней черная шелковая пижама и черные очки, а волосы повязаны тигровым шарфом. Она выглядит моложе своих лет (ей где-то около пятидесяти) и видно, что в молодости она была очень красива. Норма принимает его за человека, пришедшего похоронить ее обезьянку – чего Джо сначала не понимает – но почти не замечает его. Она тихо напевает обезьянке колыбельную (“Surrender” – “Сдаться”), и лишь позже, понимая, что Джо – не то, за кого она приняла его, приказывает ему убираться. Но Джо наконец-то узнает ее и восклицает: “Вы были великой!” “Я и есть великая! – в ярости отзывается Норма. – Это фильмы стали мелкими!” Норма поет свою самую, пожалуй, сильную песню – “With One Look” (“Лишь один взгляд”). Песня немедленно стала хитом – ее пели многие, и в том числе Барбра Стрейзанд.

Джо замечает: “Я тут ни при чем, я только писатель”, и Норма неожиданно решает, что он ей пригодится. Она написала сценарий для картины (естественно, с собой в главной роли) и хочет, чтобы Джо помог ей его доработать. Картина будет называться “Саломея”, и то, что главной героине всего шестнадцать, Норму не смущает, зато смущает Джо. Он видит, что сценарий ужасен. Но с другой стороны, ему жаль Норму, и он не хочет говорить ей этого. В итоге Норма фактически покупает себе Джо, чтобы тот работал на нее. Теперь он будет жить в этом особняке. Макс провожает его в его комнату и заодно рассказывает ему историю Нормы: когда-то мужчины готовы были отдать все за розу из ее рук, и каждую неделю она получала по десять тысяч писем. Он олицетворяла собой Голливуд. Теперь ее практически забыли, но она все равно осталась величайшей актрисой всех времен.

Этим же вечером Джо встречается с Бетти, как и обещал. Местом встречи она выбрала кафе “У Шваба” – место, где собираются все киношники, обсуждая последние новости – кому дали роль, кто пролетел на просмотрах, и так далее (“Every movie is a Circus”). Они обсуждают сценарий и в итоге решают вместе работать над ним. Бетти подбадривает Джо, уговаривает его не сдаваться.

Поздно вечером, когда он возвращается в особняк Нормы, его ждет выговор от Макса за то, что его не было на месте, когда хозяйка хотела его видеть. Джо очень скоро начинает понимать, что работа займет не пару дней, как он надеялся, а недели, если не месяцы. К тому же, Норма не дает ему работать, отвергая его поправки и требуя своего присутствия в каждой сцене. Единственным развлечением в особняке становится ежевечерний просмотр фильмов с участием Нормы. Весь дом является одним большим храмом, где она – верховное божество, а Макс – ее преданный жрец. Между делом Джо узнает, что теперь Макс пишет все письма от поклонников для Нормы – чтобы она верила в то, что ее все еще хотят видеть. Норма, наблюдая за собой на экране, вспоминает старое время, когда кинематограф был еще молодым, как и она сама ( “New Ways to Dream” – “Новые просторы для мечты”). Она говорит, что ничего не изменилось: она еще даст миру новую мечту. Джо искренне тронут: ему жаль звезду, живущую отблесками былого величия.

Так проходит какое-то время. Джо по-прежнему живет у Нормы, потихоньку заканчивая сценарий. Ничего своего он уже не пишет, проводя время за игрой в солитер. У Нормы ему живется неплохо, но его машину все же забрали, да и наличных денег так и не появилось. Норма, появляясь, объявляет, что сегодня Макс понесет сценарий на студию “Парамаунт”, режиссеру Де Миллю (а надо заметить, в то время это был едва ли не самый прославленный режиссер в Голливуде). Норма не сомневается в успехе. Джо заговаривает о своем уходе, однако Норма настроена решительно против. Она нуждается в его поддержке, и он не может вот так уйти. Видя ее бурную реакцию и слезы, Джо решает остаться хотя бы до ответа режиссера. Что фактически означает, насовсем.

Наступает день рожденья Джо, и Норма, желая его порадовать, нанимает ему целую армию портных, чтобы они приодели его как следует. Джо смущен, но продавцы советуют ему не беспокоиться, ведь хозяйка платит (“The Lady’s Paying”). Здесь нежная мелодия из “Surrender” звучит совсем по-другому – быстро и агрессивно. Джо ощущает себя куклой для Нормы и пытается протестовать, но как всегда, поддавшись ее мольбам, уступает. Также он соглашается присутствовать на ее новогоднем празднике, хотя куда с большей радостью он предпочел бы отправиться на вечеринку к своим друзьям.

На дворе вечер накануне Нового Года. Дом Нормы сияет огнями, играет небольшой оркестр – похоже, ожидаются сливки общества, но пока еще никто не пришел. На лестнице появляется Норма в сверкающем вечернем платье, черных перчатках и с перьями райской птицы в прическе. Она дарит Джо золотой портсигар, на крышке которого выгравировано “Без ума от мальчика” (“Mad about the boy”). Джо не знает, как это воспринимать. Она приглашает его на танго, и вместе, танцуя, они поют арию “The Perfect Year” – “Чудесный год”:

We don’t need a crowded ballroom
Everything we want is here
And face a face
We will embrace
The perfect year.

Норма легонько целует Джо, а затем, кончив танец, они наливают себе шампанского. Джо интересуется, когда же придут другие гости, и узнает, что никого не будет: Норма устроила этот праздник только для них двоих. Она признается ему в любви и уже строит увлекательные планы их совместного будущего. Джо шокирован и, кроме того, его возмущает, что Норма даже не потрудилась спросить его, любит ли он ее. Он пытается убедить ее, что он не тот, кто ей нужен, она же понимает, что он не хочет ее, и убегает к себе в спальню. Джо почитает за лучшее уйти и отправляется на вечеринку к Арти, его приятелю и жениху Бетти, отчаянно мечтая об обществе людей своего возраста. С радостью он погружается в буйную атмосферу вечеринки, и Бетти тоже там (“This Time Next Year” – “В это же время в будущем году”). Она радостно рассказывает Джо, что Шелдрейк согласился поработать над его сценарием “Слепые окна”, и что теперь они должны приступать как можно скорее. Джо замечает, что она похожа на него самого когда-то давно – он тоже думал, что его талант окажется востребованным, и кинобоссы падут к его ногам. Но Бетти настаивает, и Джо соглашается поработать вместе. Арти соглашается приютить его, и он радостно набирает номер особняка Нормы, чтобы сказать ей, что он уходит. Но трубку берет Макс и сообщает, что Мадам перерезала себе вены его бритвой. На вечеринке шумно приветствуют наступление Нового года. Джо выбегает вон – он спешит в особняк. Он находит Норму с уже перевязанными руками – Макс поддерживает ее. Она приказывает Джо уйти, говоря, что у великих актрис и гордость великая. Джо не может оставить ее так, и, целуя, поздравляет с Новым годом. Норма не понимает, что это лишь жалость, а не любовь, и страстно отвечает на поцелуй. На этом первый акт заканчивается.

Действие второго акта начинается уже летом. Джо в солнечных очках сидит у бассейна. Он обращается к публике с арией “Sunset Boulevard”, в которой обличает весь продажный мир Голливуда и себя, ставшего его частью и живущего за счет стареющей актрисы из жалости к ней а также потому, что так удобнее. Он обеспечил себе шикарную жизнь – но ценой своей свободы и своего таланта:

Dreams are not enough to win a war
Out there they’re always keeping score
Beneath the tan, a battle rages
Smile a rented smile
Fill someone’s glass
Kiss someone’s wife
Kiss someone’s ass
We do whatever pays the wages…

Как уже неоднократно говорилось, музыкальная тема этой песни является центральной для всего мюзикла, так же, как и ее идея. С самого начала ясно, что ничего хорошего не может произойти в этом придуманном, фальшивом, жестоком мире – причем и Джо, и Норма – в каком-то смысле оба его жертвы: Норма – его порождение, отвергнутое им, Джо – человек, жаждущий вписаться в его законы.

Появляется Норма и радостно сообщает, что режиссер Де Милль хочет встретиться с ней по поводу написанного ей сценария. Джо настроен достаточно скептически, однако Норма не желает этого замечать. После долгой подготовки она наконец уезжает на студию, где молодой охранник, после того, как она назвала себя, приветствует ее оскорбительным “Какая еще Норма?” К счастью, находится человек, узнавший ее, и ее провожают внутрь. Де Милль, узнав, что она приехала, не выражает никакого энтузиазма, но все же соглашается поговорить с ней. Встретившись же, они ведут себя как старые друзья. Отчасти это так и есть – ведь Норма играла во многих картинах Де Милля. Разница в том, что он до сих пор на коне, а вот она… Но когда знакомый осветитель направляет на нее прожектор, она словно возвращается к ослепительным дням своего прошлого (“As if We Never Said Goodbye” – “Словно мы никогда не расставались”). Эта песня обращена и к кинокамере, и к ее публике, и ко всем, кто составлял ее нереальный мир:

I’ve spent so many mornings
Just trying to resist you
I’m trembling now
You can’t know how
I’ve missed you,
Missed the fairy-tale adventures
In the ever-spinning playground,
We were young together…

Тем временем Джо, ждущий Норму у выхода, вновь видит Бетти. Она упрекает его, что он не появлялся с самого Нового года, и их проект положили на полку. Джо обещает, что теперь он возьмется за ум. Неожиданно на Джо натыкается Шелдрейк, и вдруг становится ясна причина, по которой о Норме вспомнили: Шелдрейку позарез нужна ее роскошная старинная машина для съемок его нового фильма. Макс приказывает ему убираться, боясь, что это услышит Норма. Норма же тем временем, упоенная своим триумфом, убеждает Де Милля, как хорошо они будут снова работать вместе. Однако тот, заявив, что у него уже новый проект в работе, тихонько выпроваживает ее. Норма, не заметив этого, уезжает, счастливая. А сам Де Милль, в ответ на нелестные замечания юных актеров относительно Нормы, говорит, что в семнадцать лет она была потрясающа, добавляя, что в то время она не знала поражений (“Never known the meaning of surrender”).

В следующей сцене зрители видят кабинет Бетти. Она и Джо работают над своим сценарием. Главные герои – молодые журналист и учительница. Бетти видит портсигар Джо и спрашивает, кто такая Норма. Джо отвечает, что это одна его знакомая “средних лет, очень богатая и глупая”.

Тем временем в своем особняке Норма уже консультируется со своим астрологом по поводу предстоящих съемок. Два массажиста работают над ее телом, обещая вернуть ей фигуру молодой девушки. Кроме массажистов, над ней трудится целая армия визажистов, стилистов и прочих специалистов. Джо, также присутствующий, оглядывается в поисках их с Бетти сценария, но его находит Норма, а заодно видит и телефонный номер на нем. Джо уклоняется от ответа на неизбежный вопрос, чей это телефон. Тогда Норма прямо спрашивает, кто такая Бетти Шейфер, на что Джо отвечает, что он не пленник в этом доме, и уверяет Норму, что ей не о чем волноваться. Пока еще она ему верит. Джо снова уходит на встречу с Бетти.

В кабинете Бетти работа подошла к концу, и они оба радуются этому. Бетти рассказывает ему свою историю: как из нее хотели сделать профессиональную актрису, да не вышло. Еще ее бабушка работала в Голливуде, и оба родителя – тоже. Также она говорит ему, что Арти возвращается из поездки и хочет немедленно пожениться. Однако она сама уже этого не хочет. На вопрос Джо, что же случилось, она отвечает: “Случился ты”. Вместе они поют дуэт “I’m Too Much in Love to Care” – “Я слишком влюблен, чтобы думать”. Там же, в кабинете Бетти, они и остаются до утра.

Ранним утром Джо пробирается обратно в особняк, и Макс просит его сделать это незаметно, чтобы не тревожить Мадам. Джо спрашивает, что будет, когда Норма поймет, что на студии не собираются снимать ее картину, и Макс отвечает, что она никогда этого не узнает: он сделал ее звездой и никогда не позволит обидеть ее. Выясняется, что Макс – не кто иной, как знаменитый режиссер Макс фон Майерлинг, снимавший все ранние картины Нормы и бывший ее первым мужем. Когда они встретились, говорит он, ей было всего шестнадцать, и она была наивным ребенком. С ее помощью он изменил мир кинематографа, а потом, когда она перестала нуждаться в нем, он стал ее дворецким, чтобы только быть рядом. И теперь он не позволит ей сдаться.

Норма же тем временем набирает номер Бетти. Она решила, что той лучше все знать о своем новом возлюбленном. Она рассказывает Бетти, что Джо живет вовсе не с матерью. И не с компаньоном. Лучше ей самой спросить его и посмотреть, что он ответит. Врывается Джо, и, выхватив трубку, кричит Бетти, что это правда. Он приглашает ее приехать в особняк. Норма пытается вымолить у Джо прощение, уверяя, что она сделала это лишь потому, что очень любит его и не хочет терять. Джо спускается вниз и не видит, что Норма следует за ним с револьвером. Приезжает Бетти, боясь услышать правду, и Джо, издеваясь над собой, показывает ей свое жилище, а затем Бетти видит Норму. Она спрашивает, зачем Джо звал ее, и он говорит, что эта история стара как мир: “The world is full of Joes and Normas” (“В мире полно таких Джо и Норм”). Бетти уговаривает его уйти вместе с ней, но он кричит, что идти ему некуда, и начинать новую жизнь уже поздно. Он цинично насмехается над собой, Нормой и Бетти, говоря, что он уже не тот, чтобы жить в дешевой комнатушке; уж лучше он останется здесь, вот только место для жены вряд ли найдется. Бетти лучше выйти замуж за Арти или дурака вроде него, а он всегда будет рад пригласить ее поплавать в его бассейне (все это время звучит центральная тема мюзикла). Бетти в слезах убегает в дождь и темноту. Норма, решившая, что Джо остается с ней, пытается его благодарить, но тот ее отталкивает. Он сообщает ей, что уходит, но есть еще кое-что, что он должен сказать ей: во-первых, никто никогда не снимет фильм по ее безнадежному сценарию, им нужна всего лишь ее машина. Она никому не нужна. И это Макс, кто пишет все эти письма от поклонников. “Nothing wrong with being fifty, unless you’re acting twenty” (“Ничего страшного в том, чтобы быть пятидесятилетней, если только ты не стремишься играть двадцатилетнюю”), - едко замечает он (Кстати, в лондонской постановке это звучало как “…being your age”, поскольку Эндрю замечал, что в Голливуде практически всем за пятьдесят, поэтому такая расплывчатая формулировка будет уместнее). Норма, не вполне понимая, что делает, кричит: “Никто не может покинуть звезду!” и стреляет в Джо, который уже подходит к дверям. Затем еще и еще. Джо некоторое время еще продолжает идти, затем падает в бассейн.

Звучит тема “Surrender”, и зрители видят ту же сцену, что и в начале спектакля. Слышен голос журналиста, говорящего, что Норма пребывает в шоке после случившегося. Неожиданно сама Норма появляется на лестнице. На ней костюм Саломеи, и в руке она держит револьвер. Видно, что она не отдает себе отчета в том, где находится и что происходит – она полностью погрузилась в свой мир. Она растерянно спускается, повторяя отрывочные фразы из песен. На вопрос, где она, Макс отвечает, что она на съемках, это лестница дворца, и все ждут ее танца. Да, теперь понятно – это съемки, и она играет Саломею. А вспышки вокруг – конечно, это софиты. Макс приказывает: “Свет! Камера! Начали!” Норма-Саломея начинает петь (звучит тема “Surrender”): “Just like me, he never could surrender”. Прервавшись на полуслове, она обращается к Де Миллю (которого, естественно, здесь нет): “Я не могу продолжать. Я слишком счастлива… Я обещаю, я никогда не покину вас снова. Это моя жизнь – так будет всегда. Все остальное неважно – есть только мы, и камеры, и все вы – замечательные люди там, в темноте… А теперь, господин Де Милль, я готова к съемке!” Она продолжает спускаться по ступенькам, и звучит тема “With One Look”. Норма вскидывает голову для своего последнего выступления:

This time I’m staying
I’m staying for good
I’ll be back
Where I was born to be
With one look
I’ll be me!

Затемнение, занавес.